Когда люди «не понимают», что ведут себя эгоистично...

Непонимание как осознанный выбор

Беседую на днях со своим помощником по хозяйственным вопросам — разбираем дела. И вот, в числе прочего, делится он со мной недоумением по поводу одного из наших сотрудников.

— Никак не пойму, — говорит, — то ли он притворяется, то ли правда глупый такой. Или блаженный...

— Да нет, — отвечаю, — не глупый он и не блаженный. Поумнее нас будет.

Я за этим сотрудником некоторое время присматриваю, и свои наблюдения у меня имеются. Когда от него по работе требуется элементарный здравый смысл и минимальная смекалка, то по своим реакциям он чаще всего напоминает учащегося из коррекционной школы для детей с задержкой развития. Однако, когда дело касается его интересов и личной выгоды, он меняется до неузнаваемости: и глаза ясные, и мышление четкое, оперативное, любо-дорого смотреть.

Сказать, что описываемый случай уникален я не могу. Слишком у многих наблюдается некий «тумблер», который их одним щелчком из состояния «блаженности» переводит в состояние полнейшей адекватности.

В детстве я очень любил читать всевозможные истории о Хадже Насреддине. Помню один примечательный случай в его «биографии». Залез однажды этот достойный муж в чужой сад и начал рвать растущие там фрукты и складывать их в мешок, что называется, в промышленных объемах. А мимо проходил хозяин этого сада, которому все это совсем не понравилось. Схватили Ходжу и стали с пристрастием допрашивать, что да как, с чего вдруг в чужой сад залез, почему фрукты воровал. А Ходжа говорит:

— Вы меня не судите строго, я просто бедный сумасшедший, ум у меня слабый...

Хозяин удивился такому обороту дела:

— Раз ты сумасшедший, то чего ж в своем саду фрукты не рвал?

— Ну, знаешь ли, — отвечает Ходжа с ходу, — я сумасшедший, спору нет, но разве я сказал, что я дурак?

Логика — не подкопаешься. Непонятно, правда, какую Насреддин преследовал цель: то ли фруктов на дармовщину поесть, то ли... То ли указывал своим юродством на что-то очень важное.

Важное — это тот самообман, на который идет человек, решивший не бороться со своим эгоизмом, а раз и навсегда найдя для него самое удобное оправдание: неведение того, что ведать ему не выгодно

Таких «неведающих» все мы хорошо знаем, они легко различимы, как и сотрудник мой, о котором выше речь. И что с ним делать, в общем-то понятно. Сотрудника надо попытаться перевоспитать, а если не получится — уволить. Жалко? Но еще жальче тех, кто по его «неведению» выполняет его же работу.

Но есть и другая категория страждущих сим недугом: это люди, которые приходят на исповедь и тоже не видят! Не видят даже того, что тебе, священнику, бросается в глаза, хоть ты и не знаешь их вовсе!

Стоит такой человек в храме и не замечает, как случайно оттирает плечом женщину с ребенком и поднимается на позицию выше в «очереди на исповедь». Смотрит он задумчиво на подсвечник, прямо на свечу, которая упала и растопила своим огнем другую, и та тоже упала... Мелочь, конечно, и тем более незаметная. Говорит на исповеди о том, что наболело, — десять, двадцать минут... Бедный священник валится с ног от усталости, у него вид такой, словно он вот-вот в обморок упадет, но это тем паче мелочь и тем паче незаметно...

И сама исповедь такова, что случаешь и понимаешь — других людей этот человек в состоянии разглядеть вокруг себя только в двух случаях: когда они ему нужны и когда они ему мешают.

Пытаешься объяснить неправильность, даже невозможность подобного отношения к людям и к себе самому, но слова точно тонут в каком-то тумане. Спрашиваешь:

— Да как же вы таких простых вещей уразуметь не можете? Ведь это не то, что по-христиански, просто по-человечески нехорошо!

А в ответ только недоумение. Недоумение и обида.

Один мой знакомый священник, сталкиваясь с подобным, порой не выдерживает, срывается:

— Не понимают они! А как за стол садятся, так вилкой, небось, никто себе в глаз не тыкнет, как до рта кусок донести, хорошо знают!

Да вот только опыт показывает: срывайся, не срывайся — не пробьешь. Потому что непонимание — это сознательный выбор, жизненная позиция.

Так зачем же я тогда это пишу? Неужели мне только пожаловаться хочется, сочувствие у читателя вызвать? Да нет... Есть тут что-то важнее жалоб и сочувствия. Что-то такое, глубоко спрятавшееся.

Знаю хорошо из писаний отеческих и из собственного опыта: стоит осудить кого-то, и сам в то же хоть краешком, да впадешь. А ведь осуждаю я таких людей, досадую на них! Значит, и во мне что-то подобное появится, прорастет со временем. Или уже проросло? Или всегда было, но в глаза не бросалось?

Меня это на само деле беспокоит сильнее, что «те, которые не понимают». Потому что не дай Бог самому так хорошо все это видеть, описывать, а для кого-то быть точно таким же «не понимающим». Не дай Бог!

Из книги «Простая тайна» игумена Нектрия (Морозова)

Читайте также: Нужно ли христианину выбрасывать телевизор?