Татьяна ПАНФИЛОВА о "Союзе православных женщин".

Беседа с главным врачом Рязанской областной детской клинической больницы Татьяной Николаевной ПАНФИЛОВОЙ, председателем регионального отделения «Союза православных женщин».

– У вас очень трудная ответственная работа и еще общественная организация. Хотелось бы поговорить об этой организации, потому что десять лет назад такая организация уже создавалась, работала, потом она исчезла. Что это за организация на общероссийском уровне, и как она будет работать на рязанском уровне?

– Я не помню, сколько она существует на общероссийском уровне, надо посмотреть на сайте. Оказалось, что я многих женщин из этой организации лично знаю по прошлой своей работе и по взаимодействию с Русской Православной Церковью, и со многими встречалась, поэтому мне просто с ними разговаривать. Они в этом году, узнав, что владыка Вениамин благословил меня возглавить это региональное отделение, они уже меня брали в свои поездки, поэтому в этом году я даже уже была как член Союза православных женщин в Архангельске, где Союз православных женщин открывал памятник Патриарху Тихону, установленный за счет средств благотворительности одной из членов этого общества Анастасии Петровны Аситис, она сопредседатель Союза православных женщин. Мы Архангельск посмотрели, епархию посмотрели, с владыкой Даниилом встречались, с губернатором встречались. Я посмотрела в действии Союз православных женщин, была на федеральных слушаниях, посвященных Сергию Радонежскому.  Знание этих женщин по жизни дает возможность взаимодействовать: Нина Борисовна Жукова, Анастасия Петровна Аситис. Это женщины, добившиеся определенных успехов в жизни, в карьере, возглавлявшие определенные общественные организации, многодетные мамы. Там и муниципальный уровень, женщины даже не работавшие, но имеют опыт какого-то взаимодействия, депутаты, женщины-инженеры, медики, педагоги, которые предлагают интересные образовательные концепции.

Федеральный уровень должен предполагать определенный вес, голос, умение взаимодействовать, выразить свою точку зрения. Я думаю, и региональный уровень должен быть. Православная женщина не обязательно должна быть в каком-то союзе. Православие – это вера, которую каждый несет в себе и в семье. Союз предполагает именно то, чтобы заявляться на определенные темы от имени определенного круга единомышленников в вере. Это одна из задач. Это должны быть авторитетные люди, открыто и истинно исповедующие православие, которые готовы заявить, что это консолидированное мнение православных женщин. Это одна из таких серьезных задач, потому что многие стесняются сказать открыто, перекреститься, находясь в том месте, где хулят, неуважительно относятся к Русской Православной Церкви, просто, по-житейски сказать свое мнение. Кроме того, я вижу задачи Союза, потому что там есть индивидуальные, консолидированные члены, организации. Состав нельзя написать, это не списочный состав, а состав приглашает, например, центр православной культуры, который у нас есть, как-то меня спрашивают: «Татьяна Николаевна, а можно мы напишем, что и Союз православных женщин». Я говорю: «Да пожалуйста, мы готовы выступать соучредителями каких-то мероприятий». Но, кроме того, у нас должно быть несколько своих мероприятий, пусть их будет немного, но первым стоит Союз православных женщин в организации этих мероприятий.

Когда мы были на первом организационном собрании, сейчас готовятся учредительные документы, нет никакого смысла всех ставить учредителями. Были интересные предложения, но нам надо после получения учредительных документов решить, какие знаковые мероприятия. Например, сейчас вместе с соучастником этого первичного собрания Натальей Леонидовной Епихиной подготовили грант от фонда «Наши дети», создав семейный ресурсный центр на базе моей больницы. Фонд нашел грантодателя, им является Тимченко. Этот центр предполагает работу психолога с семьями, у которых дети с тяжелыми заболеваниями либо кто-то принимает решение, чтобы оставить этого ребенка. Мы сейчас будем искать новый свой проект, в основу которого положен именно сохранение консультативно-диагностический центр. Я уже нескольким людям предложила, мы будем проводить ежегодно благотворительный теннисный турнир это уже одобрено. Я, например, играю в теннис. Проводить будут те же мужчины, а смысл турнира – сбор средств, он благотворительный. Турнир предполагает дальнейшее продвижение проекта, это один из таких ходов. Таких благотворительных турниров на социальную тематику в теннисе пока нет. В.А.Калашников, А.П.Шевырев поддержали, А.Шестаков, Альбина, жена, возглавляет ассоциацию женского тенниса. Это будет в «Куполе», «РА 200». Где-то после 15 сентября приезжает человек, который его будет готовить, может, он будет всероссийский, потому что я просто знаю народ, который играет в теннис, там очень много православных людей, которые ездили хоронить владыку Симона, окормлялись у него, они готовы будут участвовать. Мы его назовем, например, «Сохрани жизнь» или «Защити жизнь», мы сделаем у себя такой ежегодный теннисный турнир, потом мы предполагаем сделать центр от Союза православных женщин, предложения были по аукциону. Это аукцион детских поделок, рисунков, задумки есть, надо же привлекать средства, которые пойдут в те же семьи, на те же встречи.

Очень хорошее предложение – это просветительская деятельность, просветительский центр, может быть, на базе какого-то учебного заведения. Я сама третий год на теологии учусь, кафедра теологии у нас изумительная, люди, которые там преподают, уникальны. Очень много народу, который хочет услышать о православии. Надо иметь упорство и терпение, цель, подкрепленную генетическими корнями. Когда ты идешь и познаешь, что знали твои предки, быть воспитанным в своих поколениях. Такой просветительский центр, тем более с пожеланием владыки, конечно, благословение надо получить и правящего архиерея, и о.Лука, который у нас тоже просветителем является. Преподаватели – такие патриоты своего дела. О.П Мартынов, о.Дмитрий, Наталья Тополова, о.Сергий Рыбаков.

Семейный ресурсный центр мы создали, мы в актив его себе запишем. У нас много людей, которые пришли из системы ЗАГСа: И.А.Васильева, начальник управления, Т.П.Семенченко, ЗАГС областной. На 1 сентября они проводили в больнице мероприятие для онкобольных, и на Новый год они будут проводить.

– Уже во многих городах открыты памятники Петру и Февронье, а у нас в Рязани нет, и в Ласково тоже.

– Дело в том, какое будет решение правящего архиерея, потому что есть храм Петра и Февроньи в Рыбновском районе в Кузьминках. О.Александр Куропаткин проповедует памятники возле храмов, он ратует за место памятника именно там. На праздновании в Рыбновском районе в его речи это прозвучало. В Ласково такой неприглядный храм, о.Вячеслав Штанько привозил мне проект того, что предполагалось там сделать, но оказалось, что земля там вокруг в частной собственности. Там можно было сделать такой комплекс с рестораном, чтобы приезжали семьями. Но там рядом кладбище, прямо за часовенкой, где Февронья повязала свою первую ленточку. Там сложности чисто организационные.

У нас Л.И.Максимова, М.А. Антонюк с удовольствием, Юля, дочка Филина. Я буду искать людей, которые поддержат конкретные проекты.

У меня в больнице есть часовня в честь Косьмы и Дамиана.

– Расскажите, как это происходит? Туда приходит батюшка, дети…

– У нас по праздникам есть службы, там крестят детей. В реанимации крестят детей, матери могут прийти и заказать службу. У нас розы такие красивые цветут вокруг больницы.

– Вы работаете на таком ответственном месте. Как вам помогает в этом вера лечить детей и работать с их родителями?

– Я очень рада, что работаю на этом месте, когда-то давно в 19 лет я мечтала быть главным врачом детской больницы. Выросла я не в больницу, а в политику, потом пройдя все ступени этого горнила, а сейчас у меня такое счастливое время, когда мое хобби совпадает с работой. Это большое счастье, когда ты идешь и занимаешься любимым делом. В данном случае я не считаю, что у меня сложная работа, я считаю, что у меня хорошая работа. С Божьей помощью я реализовала эту мечту и сейчас занимаюсь просто любимым делом. Я, может быть, потеряла как врач за время присутствия во власти, но как организатор я приобрела, а профессионалов и без меня хватает. Надо только помочь тем, кто хорошо делает свое профессиональное дело, чтобы им никто не мешал его делать, только помогать им расти, а это только в пользу нашим детям.

– 8 лет назад умер митрополит Симон. Вы ездили к нему, окормлялись у митрополита Симона. Он как-то повлиял на вашу жизнь, в то время вы были уже при власти?

– Очень сильно повлиял, он ускорил мой приход в открытое православие. Я не считаю себя воцерковленным человеком, хотя стараюсь соблюдать все это. Для меня владыка Симон – это символ чего-то огромного, светлого, бесконечного, какого-то источника вдохновения, жизни, радости, любви. Его любимое выражение: «Господи мой, Господи, радости моя. Да возрадуйся ми, да возрадуйся милости Твоей», это он любил повторять, это у него на могиле написано. На могиле лежит моя роза кованая, ее мне подарили за две недели до его смерти, и я мысленно подумала: «Неужели кто-то близкий умрет?» Я была в «Радуге» Клепиковского района, там проходит фестиваль деревянного зодчества в августе. Вот мне эту розу один из кузнецов подарил. А потом, когда мне позвонил в 4-5 часов утра 1 сентября нынешний митрополит Савва, тогда будучи келейником владыки, и сказал, что владыка умер, я поняла, что эту розу я отвезу туда и, если возможно, она будет у него на могиле. Находясь под благословением владыки в какие-то периоды своей жизни, я знала, что все будет хорошо. Так получилось у меня и на выборах, и потом. Я говорила ему о своих проблемах, он молился, и мне под его попечением было очень комфортно. Мы ездили много раз к нему, когда у него был инсульт, прямо в ярославскую больницу поехали к нему, созванивались. У меня есть митрополичьи иконы из его кельи, которые передал мне келейник Савва, какие-то коврички, чашку. Получилось интересно, что владыка Кирилл, который тоже участвовал в похоронах владыки Симона, мы с ним встретились на похоронах матушки Феодосии.

Я с матушкой Феодосией была в очень хороших отношениях, она позвала меня за пять дней до кончины, была в тот же день, когда она умерла, я просто прощалась с ней и вернулась. Была и на 40 дней, где с владыкой Кириллом встретилась, повспоминали, как хоронили владыку Симона, пили чай в келье матушки Феодосии. Сейчас там на том месте все чисто, и помойки не стало, сейчас там миленькое место, все выбрали, вычистили, рощица и большая площадка для машин.

У нас с матушкой сложились интересные отношения. Когда я к ней приезжала, больше рассказывала она про родственников, про болезни, мы с ней советовались. Что-то она мне говорила, отвечала на вопросы, потом я их осознавала. У нас сложились теплые родственные отношения, я 2-3 раза в год ездила, считала, что не часто. Она все время звала меня к себе, а я по своей должности не могла. И владыка Симон, и матушка Феодосия – это какие-то интересные люди с каким-то таким юмором чистым, детским. Разговариваешь с ними, как с детьми. Матушка кого-то слышала, а кого-то нет: возраст уже, немного глуховата, и получалось, что с кем-то общалась через записки. Господь дал мне большее счастье, что я первый раз ездила с мужем с Головастиковым, и у нас сложились такие теплые отношения, что она в любой момент принимала меня. Иногда получала ответ в ходе какой-то беседы, просто у нас хорошее общение получалось, я разговаривала с ней не через людей, а напрямую. Она слышала меня, мы разговаривали сидя, мы с ней фотографировались в феврале этого года, у меня есть фотография. Она разрешила сфотографировать свою келью. На одной из фотографий ярко отразилась икона Матроны Московской, она просто светится. Пили чай, она меня не отпускала без трав, чаев, меда, шоколадок. Когда мы последний раз встретились, я ее спросила, предполагая совсем другой ответ, она мне дала определенное задание на жизнь. Я говорю владыке Кириллу, что не знаю, как это задание выполнять. Владыка сказал: «Вы были у Животворящего Креста в Годеново?» И мы с мужем месяца через 2 съездили. Там изумительно, Никольский монастырь, я познакомилась с матушкой Евстолией. Сколько я встречаю людей, которые стали занимать высокий пост в православии, я все больше поражаюсь, какие изумительные люди, изумительные судьбы, все какие-то кандидаты, профессора, они пришли, чтоб подавить свою гордыню, набраться терпения. Но какие у них знания, какая глубина познания! А матушка, которая восстанавливает, ей вообще за 70, она мастер спорта по парашютному спорту, какой-то бывший замминистра, такие судьбы, о которых писать и писать!

Я ездить начала к матушке давно, благословенье брала на браки своих детей, на какие-то сложности, которые возникают в семье, на рождение внуков. Она была крестной матерью у многих, родились многие по ее молитвам. Много в семье происходило по ее молитвам, у матушки была изумительная память. Матушка была радостная, добрая, оптимистичная, сведущая во всех вопросах: она знала, кто у нас губернатор, кто чем занимается, у нее были такие познания мира, причем у нее ведь нет образования как такового, помнит всех, кого окормляет и спрашивает о них, семью всю помнит. Я думала, приезжая к ней, что надо о себе напоминать, но ей это было не нужно. Она перед смертью сказала: «Я за вас здесь молюсь, и там буду молиться». Я еще говорю свахе: «Смотри, что сказала, неужели уходить собралась?» И тут через 5 дней я звоню, чтобы спросить, как она, а мне говорят, что полчаса назад она отошла, и в этот же день мы приехали с ней проститься, я не была на похоронах. Еще не знаешь, как себя вести, потому что у меня статус свой, и все обращаются ко мне как к руководителю.

– Мы не успели поговорить о семье. Успешность – это не главное, но что вы хотели, то вы и делаете. Вы воспитали троих детей, как это вам удавалось совмещать?

– Скоро старшему будет 35 лет, младшей дочери – 27. Самое страшное было для меня, когда я родила первого сына, будучи на 6 курсе института, и через 3 месяца перед этим мне сделали операцию. И когда ребенку было 3 месяца, мне сказали, что детей у меня не будет. Я постаралась родить второго ребенка. А так как первых два мальчика родилось, мне очень хотелось иметь девочку. Я попала к врачу, который делал мне операцию, у нее был интерес, и я родила девочку.

У меня папа военный, я родилась на Западной Украине, потому что он там служил, потом Германия, и я в институт сюда приехала. Папа вернулся в Рязань, на свою родину и привез нас сюда. Детей я рожала в деревне. 6-й курс. Я 7 лет отработала в деревне, в Сасовском районе, у меня муж терапевт, а я педиатр. Сейчас там работает педитром девочка, которая в сочинении написала, что она хочет быть детским врачом, как я. Это радостно. Я думала, что моя профессиональная карьера не состоится, и я решила посвятить себя воспитанию детей. Сейчас можно защищать категории, а тогда никто не заботился о твоем профессиональном росте. Народ-то любил, но все-таки не было особенно интересно, ЦРБ мало интересовалось, считалось, что профессионального интереса мы не представляем. Возвратясь сюда, в Рязань, я стала главным врачом детской поликлиники. Но у меня есть и остается хорошая семья: у меня хороший муж, была хорошая свекровь, они помогали мне по жизни всегда. Я старалась их не эксплуатировать, когда ты приходишь домой, ты уже мама и жена, когда ты на работе – ты руководитель. Деревня закалила характер.

– Хотелось бы про музей узнать. Вы про это ратуете, как все происходит?

– Я знаю об этом опосредованно. Владыка знает о моем общении с владыкой Симоном. Я знаю, что А.П.Шевырев принимает в этом восстановлении музея активное участие. Мы его помним, мы в него ходили, мы помним этот стол, кресло, часы, чайник, колокольчики.

Когда мы к нему приехали недели через 2 после его отъезда отсюда, мы были первой делегацией, которая поехала к нему туда. Шевырев, Головастиков и мы, у меня даже есть фотография. Переславль-Залесский, поели мы корюшку, едем, думаем, вот владыка пока там отдохнет. Оказалось, что владыка уже 3 часа нас ждет. Он сделал дорожку старую, под нее подоткнули цветы, в притолоку двери тоже были заткнуты цветы, стояли монахи и ждали на улице, когда дадут знак звонить в колокола. Изумительная посуда, которую матушки привезли из других монастырей. И все это в абсолютно антисанитарном помещении. После этого я написала статью в «Рязанские ведомости» об этом. На меня все произвело огромное впечатление, ночью я просто рыдала от того, что человек с такой высоты своего 30-летнего правления мог оказаться в таком полностью разоренном месте. Это не келья, это нора какая-то. Владыка ведь там несколько раз угорал, келья сырая была. Уже там храм восстановили частично, келья наверху, и там сделали для владыки лифт, который застрял, когда мы должны были спускаться обратно. Лифт с владыкой застрял, мы ему помогали, ведь у него были больные суставы. Выбрали мы место тогда для его дома, про который он говорил, что такого жилья у него в жизни не было.

Когда я была депутатом областной думы, мне позвонила Римма Федоровна Попова и сказала: «Владыке Симону привезли икону Спасителя, надо бы на нее собрать деньги». Поехали мы с ней, она была общественным помощником, поехали мы к владыке. Лежит икона Спасителя в полстола, Римма Федоровна говорит, что на нее нужно 10 тысяч. Эту икону я перенесла в свой кабинет в областной Думе, потом появились Шевырев с Головастиковым, и я предложила поставить ее в банке, чтобы на нее собирались деньги. Когда мы ее возвращали владыке, а она лежала перед мощами святителя Василия Рязанского, когда они еще не были перенесены оттуда, и к ней все прикладывались. Мы привезли в 20 раз больше средств, уже договаривались о каких-то вкладах в алтарь Христорождественского собора.

Беседовала Ирина ЕВСИНА