Рассказ о Велемьинских жителях. Из книги "Матушка Феодосия".

Еду в село Велемья. Загодя из книг узнал, что Велемья, где родилась скопинская старица, очень древнее и богатое своей историей село. По предположению известного географа-путешественника, П.П. Семенова, Велемья относится к той группе поселений, которые основаны в 18 веке беглецами из сел, сожженных и уничтоженных татарами в верховьях Дона и Задонья. Само слово «велемья» в переводе с мордовского (мокшанского) языка означает «обжитая, населенная земля». Правда, первоначально это поселение называлась не Велемья, а Подвелемье, так как она находилась под (у) Велемского леса.

В годы, когда родилась матушка Федосия поселение уже именовалась, как Велемья. Это было тяжкое время: разруха после Гражданской войны, нищета, голод. Время рождения Натальи Косортихиной совпало с жестоким неурожаем на скопинской земле. Не уродились картофель, рожь, овес. И крестьяне были озабочены не только тем, как прокормиться, но и о том, чем прокормить до травы скот, где раздобыть семян для посева. Согласно скопинским краеведам, старожилы, вспоминая то время говорили: «Похлебаем щей с хлебцем в обед, а в ужин - с надеждой, что доживем до того, когда картошка поспеет». А крестьянин деревни Кондауровка А. Медведев вспоминал так: «Как прожить год с семейством, не имея с самого начала года зерна? Продавали некоторые вещи, мелкий и крупный скот, а бедноте хоть в петлю полезай».

Еду и думаю о тяжелой доле семьи родителей матушки Феодосии Никифора и Ефросинии Косоротихиных. У них ведь было пятеро детей. Старшей была дочь Фёкла, за ней следовала Анна, дальше – сын Тихон, потом – Наталья, а за ней – самая младшая – Ольга. Фёкла была старше Натальи на пятнадцать лет, а Ольга – младше на пять. Мама умерла, когда Наталья была ещё маленькой и воспитание детей пришлось взять на себя Фёкле.

«Как протекало детство матушки Феодосии? Какой она была? Разве сейчас кто об этом помнит?» - думалось мне в пути из поселка Октябрьский с село Велемья. Смотрю – стоит на дороге мужчина. Голосует, просит подвезти до села Пупки. Остановился, взял.

- До Велемьи как доехать? - спрашиваю.

- Прямо и через Князево. А если поближе, то после автобусной остановки – по полю, через «большак».

- Спасибо.

Вышел мужчина у села Пупки, а я поехал дальше.  Доезжаю до автобусной остановки, сворачиваю на «большак». Смотрю – Господи, помилуй – большая яма на большаке. А в яме полузамерзшая лужа. Куролеса продолжается… Не рискнул я ехать по этой дороге, повернул обратно и поехал на Князево. Въехал в село, продолжил путь и вижу развилку – чуть налево и чуть направо. Что меня дернуло поехать налево? Заехал невесть куда. Перед Велемьей должно быть кладбище, где погребена матушка Феодосия, а здесь – сразу какая-то деревня. Увидел женщину, спрашиваю:

- Скажите, пожалуйста, что это за деревня.

- Петрушино.

- А на Велемью, как проехать?

- А это назад и направо.

Господи, помилуй… Еду назад и направо. Слава Богу – вот и кладбище. Останавливаюсь, выхожу. К могилке матушке Феодосии проложена тротуарная тропка. Чтят ее память. Зримо чтят. Подхожу к могилке, припадаю, молюсь: «Матушка, подскажи мне как писать о тебе? К кому обратиться? Помоги матушка».

Еду дальше. Глядь – опять мужчина какой-то стоит. Останавливаюсь, выхожу, говорю:

- Здравствуйте. Скажите, Велемья далеко?

- Какое там далеко, - улыбается он. – Вон она, через сто метров.

- А вы из этого села?

- Да. Я родился и живу в нем.

- А про матушку Феодосию что-либо знаете?

- Про Наталью? Про Косороткину?

- Нет, Косоротихину.

- Ну, у нас на селе Косоротихиных называют Косороткинами.

«Грубо, - подумалось мне. – Как-то недостойно ее памяти…»

- Скажите, а сельчане как к ней относились? Ходили к ней за молитвами?

- За молитвами? Уж не знаю даже, кто ходил. Ходили за травами, какой травой лечиться можно... Ходили, кто болел, а она сказывала какая трава нужна для лечения.

 - Нет пророка в своем отечестве…

- Чего, чего?

- Да это я так… Скажите, может кто помнит Наталью с детства?

- Живет в нашем селе баба Матрена. Ей уж боле восьмидесяти. А может она и одногодка Наташи Косороткиной? Матрена должна ее помнить. За ней сын ухаживает, Василий. Их домик узнаешь по тому, что его стены шифером обиты. Заметный дом.

- Спасибо, спаси Господи.

- Ну... Ты тоже не болей…

И вот я в селе Велемья. Боже мой! Когда-то здесь стояло 200 добротных домов. Большой храм был. И народа проживало в селе много - около полторы тысячи человек. А здесь? Где оно – большое, населенное село? Где храм? Несколько полуразвалившихся домишек и крапива на месте храма…  Значит, как и тысячи русских сел и деревень после разрушительных 1990-х годов Вельемья вымерла. Печальная история… Матушка Феодосия, верим, что ныне ты предстоишь пред Господом, верим, что предстательствуешь пред Ним. Попроси Христа Бога нашего, да восстановит Он порушенные российские храмы! Возродит деревни и села, и умножит в них православных христиан. Да восстанет по слову Иоанна Кронштадского «Русь новая – по старому образцу; крепкая своей верой во Христа Бога и во Святую Троицу».

С такими мыслями я нахожу дом, обитый шифером. Стучусь. Выходит мужчина.

- Здравствуйте, - говорю, - мне бы с бабушкой Матреной поговорить. О Наталье Косоротихиной.

- Это можно.

Я был несказанно рад этому и молился: «Матушка Феодосия, управь поговорить с твоей сверстницей». И вот я у бабы Матрены. Рассказываю за чем приехал и волнуюсь – а вдруг она ничего не помнит и вообще не захочет со мной разговаривать? Опять молюсь: «Матушка Феодосия, помоги». И матушка помогла. Часто болеющая и мало разговорчивая (особенно при чужих людях) Матрена Егоровна Лобчикова рассказала мне о детстве матушки Феодосии.

Игорь ЕВСИН.

См. далее - Матушка Феодосия. Рассказы о скопинской старице