Критика нечистого разума

Протоиерей Георгий Гродецев

Предисловие

Прочитав название сей статьи, человек, хотя бы немного знакомый с философией, сразу же сообразит, что оно сформулировано по аналогии с названием самого известного труда знаменитого немецкого философа Эммануила Канта «Критика чистого разума».

Да, действительно, философии (в особенности западноевропейской) свойственно пытаться получить в качестве субстрата умственных рассуждений этот самый «чистый разум» и им критиковать все и вся, что, по преимуществу, и имел в виду в своем заумном труде этот философствующий немец.

Из уважения к нему не хочется повторять одну русскую пословицу об «умных» немцах, но с названием Канту не повезло. Я, правда, не силен в языках и не знаю, какой смысл оно имеет в немецком языке, но в русском звучит явно двусмысленно. Ведь из слов «критика чистого разума» совершенно непонятно, кто, собственно, кого критикует: чистый разум кого-то, или он сам является предметом критики, или, наконец, имеется в виду и то, и другое?

Так вот, для справки: в названии моей статьи как раз имеется в виду и то, и другое. Сначала я скажу несколько слов об этом нечистом разуме и его неосновательной критике, а затем подвергну критике его самого.

Тщетность философских попыток получить чистый разум

Согласно учению Православия, человек есть существо падшее, ведь все мы пали вместе с Адамом в грехопадении. Причем в результате этого пали и греховно повреждены все силы человеческой души, в том числе и ум, который вследствие грехопадения не способен как, например, ангельские умы, к чистой умственной деятельности, т.е. наш ум от рождения является не чистым. И его чистота достигается не философскими рассуждениями, а деятельным очищением человека рамках православно-христианской аскезы, в частности, молитвой. Как говорят святые: «Молитва очищает ум». Что и подразумевал святитель Григорий Богослов, который говорил, что настоящий богослов тот, кто молится.

Таким образом, очистить ум лишь путем философских рассуждений в принципе невозможно. Поэтому философия и философы еще с древности весьма ошибались, исходя из мнения о природной чистоте разума, и мня, что с помощью умственных ухищрений его лишь следует очистить от некоторых его предрассудков, и этим он вернется к своей исконной чистоте. Но этой чистоты нет в природе ума падшего человека, поэтому нельзя ее и достигнуть путем лишь умствований, в том числе, и крайне заумных. Такие умствования могут лишь привести наш ум от одних (более грубых) предрассудков и другим (более тонким) предрассудкам.

Как говорит и об этом ап.Павел: «Они...осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели» (Рим.1,21-22). Что с особой силой проявляется в критической деятельности этого нечистого разума, который самому себе в своем горделивом самомнении кажется «чистым».

На счет этого есть весьма выразительный евангельский пример. Как говорит Св.Писание: «Приступили к Нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили Его: Учитель! Моисей сказал: если кто умрет, не имея детей, то брат его пусть возьмет за себя жену его и восстановит семя брату своему; было у нас семь братьев; первый, женившись, умер и, не имея детей, оставил жену свою брату своему; подобно и второй, и третий, даже до седьмого; после же всех умерла и жена; итак, в воскресении, которого из семи будет она женою? Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией, ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мф.22,23-30).

Заметим, что саддукейская секта - это сообщество природных иудеев за несколько веков до Рождества Христова, во время агрессии языческой античной культуры против традиционного иудейства (этот период описан в библейских книгах Макковеев) поддавшихся влиянию этой культуры, в частности, влиянию ее скептической философии. Под воздействием которой они, как им казалось, подвергали сомнению, т.е. фактически отрицали некоторые основные догматы богооткровенной ветхозаветной религии, в частности, догмат о всеобщем воскресении, а также подвергали сомнению и отрицанию закон Моисеев, по крайней мере, в ряде его заповедей.

Поэтому они и ставят перед Христом, как им кажется, обоюдоострый вопрос, отвечая на который, по их мнению, надо либо отрицать некоторые заповеди закона, либо отвергнуть догмат воскресения. При этом самим себе саддукеи кажутся вольнодумцами, свободно мыслящими людьми, своим «чистым разумом», подкрепленным скепсисом всей античной философии, борющимися с религиозными предрассудками. Вот она ветхая критика «чистого разума»!

Но посмотрим, насколько же он реально чист?! Во-первых, сразу же следует заметить: утверждая, «что нет воскресения, ни Ангела, ни духа» (ср.Деян.23,8) и этим отвергнув соответствующие общеизвестные библейские истины, саддукеи произвольно вводят в мышление грубый предрассудок, собственно и состоящий в том, что всего этого нет. Но истины о всеобщем воскресении, существовании Ангелов, духов и духа подтверждаются авторитетом Св.Писания, а также опытом духовной жизни человека. А чем подтверждается ложное мнение саддукеев, что всего этого нет? Ничем, кроме их жалких умствований, построенных на самовольных и самопальных предположениях, выдаваемых за «несомненные истины», т.е. за «догматы и аксиомы», а на самом деле - очевидные предрассудки.

И действительно, ведь, во-вторых, эти люди, отринувшие Библию и поэтому мнящие себя и свой ум свободным от всех предрассудков, на самом деле наивно считали, что брачно-половые отношения между людьми столь абсолютно нерушимы, что должны сохраняться и после воскресения мертвых. А разве это не грубый предрассудок?! Библейским догматом они не верят, зато вводят свой, совершенно произвольный и ложный догмат; в чем их и обличил Христос.

Добавим к этому еще и то, что саддукеи, сами воспитанные на иудейской бытовой традиции, считали, что женщина ну никак не может иметь семь мужей. Опять глупость и предрассудок! У некоторых народов в рамках матриархата полигамия существовала не в виде традиционного многоженства, а в виде многомужества. Когда женщина могла иметь несколько мужей. Скажем, такие брачные отношения до недавнего времени бытовали в Полинезии. Так что это вполне возможно, правда, не в иудействе. Но раз саддукеи такие «вольнодумцы», то им следовало учитывать и то, что бывает вне иудейства. Чего они на самом деле не делали, показывая сим нечистоту своего ума, который не способен учесть все возможности и формы того или иного явления.

Таким образом, на этом евангельском примере видно, что люди, пытающиеся только на основании философско-умственных рассуждений очистить свой ум и с помощью его критиковать истинные догматы и аксиомы, а также действительные заблуждения и предрассудки, сим лишь впадают в новые заблуждения и вводят другие предрассудки. Это относится не только к малограмотным саддукеям, но и ко многим маститым философам.

Так, если вернуться к «Критике чистого разума» Э.Канта, легко заметить, что этот философ, подвергая критике некоторые истины христианской веры и ряд постулатов научного знания, вводит свои, произвольные «аксиомы» и «догматы». Их у него там такая масса, что примеры этого я беру, просто ткнув наугад почти в любое место его сочинения.

К примеру, Кант утверждает: «Во всех суждениях, в которых мыслится отношение субъекта к предикату (я имею в виду только утвердительные суждения, так как вслед за ними применить сказанное к отрицательным суждениям нетрудно), это отношение может быть двояким. Или предикат В принадлежит субъекту А как нечто содержащееся (в скрытом виде) в этом понятии А, или же В целиком находится вне понятия А, хотя и связано с ним» (1).

Но откуда это несомненно следует? При желании можно вымыслить и другие, более изощренные варианты. Но в любом случае это произвольный постулат мышления, вводимый Кантом, и ничем не подтвержденный кроме собственного авторитета этого философа. Поэтому легко могущий быть предметом сомнения и критики.

Другой пример. Кант мнит, что: «Всякое наше знание начинает с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, выше которого нет в нас ничего для обработки материала созерцания и для подведения его под высшее единство мышления» (2).

Но, скажем, богооткровенные истины начинаются отнюдь не с чувств, а воспринимаются духом или умом, в том смысле, как понимали его свв.отцы, т.е. умом, просвещенным благодатью. Даже если не принимать христианство в качестве истинного учения, а лишь в качестве некоторого мнения, все равно следует признать, что это, вышеприведенное утверждение Канта отнюдь не является истиной в последней инстанции, т.к. в природе существует другое, противоречащее ему мнение. А там, где есть хотя бы два противоречащих друг другу мнения, уже есть и сомнение, поскольку само это последнее слово означает со-мнение, т.е. наряду со моим мнением есть еще другое мнение, противное ему.

Да и то сказать, что сама эта критическая направленность философской деятельности Канта обусловлена духом его времени, как он и сам признает, заявляя: «Наш век - век критики» (3). Говоря другими словами, в 18 веке критиковать модно. Но ведь мода - это один из самых распространенных предрассудков! И я вообще подозреваю, что некоторые выводы, к которым приходит Кант, а именно, этот самый его «категорический императив», представляющий собой философско-этическое гипертрофирование значения естественной нравственности, крайне далек от чистого разума. А является элементарной умственной проекцией менталитета закомплексованного разнообразными моральными и псевдоморальными правилами да запретами пруссака. Где уж тут быть чистому разуму?! Как в упомянутом евангельском примере, где мнящие себя вольнодумцами саддукеи на самом деле закомплексованы в рамках своей иудейской культуры, немного разбавленной философскими заблуждениями языческой античности.

Итак, суммировать все вышесказанное можно словами преп.Макария Великого и преп.Исаака Сирина: «Души, украшенные знанием, разумом и острейшим понятием, суть якоже грады великие. Но надлежит смотрети, укреплены ли они силою Духа Святаго, да не яко враги, нападши, разорят их. Премудрии бо века сего: Аристотель, Платон, Сократ (добавлю еще от себя, и Кант с компанией других более поздних и подобных ему философов; прот.Г.Городенцев), по искусству своему и знанию вещей, были яко грады великие, но опустошены от врагов; зане Дух Божий не обитал в них» (4). Т.к. «иное дело - проницательность, а иное - свет. Первая без второго ведет к погибели обладающего ею» (5).

Итак, с этим все понятно. Но вот какой возникает при этом важнейший вопрос: а можно ли в свете Православия получить эту самую, столь вожделенную для западноевропейской философии критику чистого разума?