Православная философия
После Причастия и положенного завершения литургии, когда все необходимые объявления сделаны и крест поцелован, пред отцом Стефаном материализовалась лидер приходской оппозиции, борец за кондовые права право правящих и истинно знающих, что такое Православие — неугомонная Филипповна.
Отец Стефан предполагал данное развитие событий, так как последнюю декаду уходящего месяца видел тяжелеющий с каждым днем, пронизывающий священническую душу до глубин взгляд неугомонного приходского бриллианта.
«Что-то готовится», — понимал настоятель, внутренне собираясь и интеллектуально вооружаясь мыслями и ответами самых популярных проповедников, толкователей и прочих знатоков всех нюансов приходских реалий.
Не ошибся священник.
Знакомый голос, негромкий, но окутывающий и проникающий во все уголки родного храма, спросил:
— Батюшка, вот ты скажи мне, что это такое — православная философия? И на кой она нужна, что ты об ней говоришь и в книжках своих пишешь?
Филипповна, требовательно глядя на ищущего быстрый ответ священника и повысив голос до трибунного, добавила наотмашь:
— Нет в Писании такого слова: философия!
«Господи, помоги!» — взмолился отец Стефан, понимая, что на него сейчас взирает множество пар глаз
«Господи, помоги!» — взмолился отец Стефан, понимая, что на него сейчас взирает множество пар глаз, ожидающих либо всё объясняющего ответа священника, либо торжества оппозиционной приходской группы «вышли мы все из народа».
И, о чудо! Этот молчаливый и одновременно громогласный крик, в котором слились воедино все мыслимые и немыслимые упования настоятеля храма, был услышан.
«Благодарю, Господи!» — молча воскликнул отец Стефан, перекрестился и, источая взглядом всепоглощающую любовь к ждущей ответа прихожанке, тихим, ласковым голосом спросил:
— Анастасия Филипповна, вы сказку «Морозко» в кино смотрели?
Вопрос был с заранее известным ответом, ибо Филипповна не могла не смотреть данную сказку, так как в ее детстве и юности миновать этот шедевр советского кино было невозможно.
— Ну, смотрела, — как-то растерянно ответила прихожанка, не понимая, к чему и зачем данный вопрос. Затем, мысленно подбоченясь, строго вопросила:
— И что?!!
— Помните, как Дед Мороз у тезки вашей, Настеньки, спросил: «Тепло ль тебе, девица, тепло ль тебе, милая?»
— Как не помнить, — ответствовала Филипповна, — конечно, помню.
— И Настенька, — продолжил отец Стефан, — ответила: «Тепло, батюшка Морозушка, тепло». Вот теперь и скажите мне, Филипповна: правду Настенька сказала или солгала?
— Неправду, — вынуждена была констатировать оппозиционерка.
— А Марфушечка-душечка что ответила на данный вопрос? — продолжил допытываться священник.
Тут подключился глас из слушающего народа.
— Так Марфушка-то сказала: «Ты что, старый, очумел, что ли! Видишь, у меня ноги и руки замерзли!»
— Она правду сказала? — вновь обратился к Филипповне священник.
— Конечно, правду, — ответила прихожанка. — Как не замерзнуть в лесу, в снегу сидя, да при морозе.
— И кого из них, скажите, Анастасия Филипповна, Дед Мороз наградил, полюбил и благословил?
Промолчала зачинательница дискуссии, а отец Стефан добавил:
— Вот для этого и нужна православная философия, чтобы тепло сердечное всё побеждало.
Из книги «Приходское богословие
и другие рассказы»
