Нил Синайский,
Преподобный Нил Постник, называемый также «Синайским», – один из великих восточных, византийских подвижников и церковных писателей IV–V веков. Родился он в Константинополе во второй половине IV века в знатной, богатой семье и получил превосходное образование. По складу своего характера да и по воспитанию, Нил проводил жизнь добродетельную и богоугодную. После достижения совершеннолетия юноша вступил в брак со столь же добропорядочной девицей, светлого ума и прекрасных душевных качеств. Супруги имели двух детей – сына и дочь.
В кратком Житии святого Нила говорится: «Преподобный Нил... вероятно... тогда, как святой <Иоанн> Златоуст был проповедником в Антиохии (то есть еще в сане пресвитера и, значит, до 397 года. – В. О.), был слушателем и учеником его»[1]. Это обстоятельство непременно подчеркивается в различных изданиях творений и житий святого Нила.
Казалось бы, знатному и богатому юноше в силу его общественного положения была уготована блестящая светская карьера. И сначала так оно и было. Молодой человек, благородного происхождения, со многими достоинствами, со способностями к государственной службе, был назначен на весьма высокую должность – префекта[2] Константинополя, византийской столицы (столичным префектом было должностное лицо, в подчинении которого находились все, если говорить современным языком, полицейские службы города).
Нил с супругой были близки к императорскому двору – их окружал блеск придворной жизни, они имели постоянное (но, правда, по обязанности) общение как с самим императором, так и с его семейством и ближайшими к монарху царедворцами, с различными высокопоставленными чиновниками, однако светская жизнь тяготила и Нила, и его супругу. И подобное настроение в их душах только укреплялось осознанием суетности всего земного. Это – удивительное явление, говорящее о неоднозначности житейских обстоятельств. Очевидно, что молодые супруги имели все необходимое (и даже более того) в своей повседневной жизни. Но пороки, к прискорбию распространенные в столице, в том числе и при императорском дворе, отягощали христианскую совесть Нила. Он стремился так или иначе защититься от всех «прелестей» и соблазнов великосветской жизни, как бы отгородиться, уйти от них.
Кстати сказать, спустя несколько лет порочность, распущенность столичных и придворных нравов нелицеприятно и гласно обличал святитель Иоанн Златоуст, после возведения его на архиепископскую кафедру стольного града. Его обличительные проповеди вызвали злобу императрицы и самого императора. И монарх жестоко расправился со святителем: изгнал его из столицы и отправил в ссылку.
Святой Нил давно проникся убеждением в том, что весь мир лежит во зле (1 Ин. 5, 19) и что «в нем нет ничего постоянного, ничего вечного и справедливого, но все извращено, исполнено неправды. Нил стал стремиться к узкому, но спасительному пути, ведущему к Жизни Вечной, исполненной истинного и неизменного веселия и бесконечного блаженства»[3].
Позже, подвизаясь уже на Синайской горе[4], в пустыне, преподобный Нил напишет: «Путь к добродетели – бегство от мира – путь благой и краткий <короткий>. Вожделевшему <возжелавшему> нетленного надлежит ни во что вменять все тленное... Возненавидь настоящую жизнь, ибо видишь, как беспорядочно вращается ее колесо. Не вожделевай <не желай> благ, которыми пользование преходит и обладание утрачивается... Всему предпочитай душу, и путь добродетели потечет тогда без труда, ибо все тленно, а душа бессмертна; тленному же надлежит предпочитать бессмертное»[5].
Не сразу, но тем не менее довольно скоро и сам Нил, и его супруга (под благотворным воздействием преподобного) приняли твердое решение оставить совместную жизнь, удалиться из мира и вступить на монашескую стезю. Это событие в жизни супругов произошло около 390 года.
Вне сомнения, оно было вызвано не только желанием самого Нила, но и тем исключительным влиянием, которое оказал на преподобного святитель Иоанн Златоуст, – великий вселенский Отец и учитель Церкви, боговдохновенный проповедник, дивный подвижник, молитвенник, святость которого была явлена Богом всем людям.
Из Жития преподобного Нила мы узнаём и о том, что благочестивые супруги раздали свое имущество нищим и всем нуждавшимся, отпустили на свободу рабов и рабынь. Что же касается детей, то родители поделили ответственность за них между собой: дочь осталась с матерью, тогда как Нил принял на себя попечение о сыне, Феодуле (имена супруги и дочери Нила в Житии не названы).
Мать с дочерью ушла в одну из египетских женских обителей, там приняла монашество и стала усердно служить Господу, совершая дела благочестия.
Нил с Феодулом покинули Константинополь и направились на Синайскую гору.
Преподобный Нил вместе с сыном поселились в пещере, которую они выкопали своими же руками. В этой пещере святой Нил подвизался затем в продолжение сорока лет. Отшельники питались даже не хлебом: их пищей были дикие горькие травы. Нил стремился подражать жизни преподобных Отцов-пустынников строгим постом, молитвенными бдениями, богомыслием – возношением мыслей к Богу, чтением и изучением Священного Писания, другими иноческими трудами.
Многие отшельники, христианские подвижники разных времен, удаляясь от мира с его соблазнами и суетой, с «беспорядочным вращением колеса» жизни, тем не менее не перерывали связующих нитей с теми, кто по-прежнему пребывал в миру. «Оставя, однако же, мир, преподобный Нил не оставил общения с людьми. Из всех мест и всякого рода лица обращались к нему (и писали, и приходили. – В. О.) со своими духовными нуждами, и никто не был оставлен без потребного вразумления и назидания. И царь (император Аркадий. – В. О.) писал к нему, прося молитв, и он писал к царю...»[6]
В своем пустынном уединении преподобный Нил много времени уделял плодотворному литературному труду. Его боголюбивые сочинения разнообразны и о них отдельно будет сказано ниже. Здесь же упомянем лишь о письмах, посланиях святого Нила, адресованных различным лицам, и, в частности, – самому императору Аркадию. Как только святой подвижник узнал о том, что император подверг святителя Иоанна Златоуста изгнанию из Константинополя, он немедленно отправил императору послание, в котором безбоязненно и гневно обличал монарха за жестокость и несправедливость, проявленные по отношению к святителю.
Пустынножительство ошибочно представлять как некий покой, как «отдохновение» от дел мирских, от мирской сумятицы и суеты. Жизнь пустынника – это особое состояние духа: непрерывное, соединенное с молитвой бодрствование и телом, и душой; это и непрестанные демонские искушения через внушение подвижнику «помыслов» (в данном случае – сомнительных, подчас греховных мыслей, ложных, неверных чувств, желаний, намерений), и постоянное противостояние этим помыслам; это – стремление к добродетели и непрерывные труды ради добродетели. Такие труды по силам далеко не всякому делающему и ищущему пустынного уединения. Преподобный Нил пишет: «Старцы очень одобряют отшельничество, когда оно бывает в свое время, – то есть когда кто приступает к нему, усовершившись в добродетели в общежитии (в монашеском общежитии – в монастыре. – В. О.). И такой пусть сначала испытает себя, может ли с успехом жить в отшельничестве; и если найдет сие для себя невозможным, по недостатку сил, пусть возвратится в общежитие, чтобы иначе, не имея сил противостоять ухищрениям помыслов, не лишиться рассудка»[7]. И далее – о трудах ради добродетели: «Как велик этот труд, знают те, которые, будучи преобладаемы <побеждаемы> привычкой, принуждены бывают худой навык преображать в добрый. Велик труд, но не жалеющие себя преуспевают в нем благодатию Божией»[8].
Сама жизнь пустынников нередко подвергалась опасности, иногда – смертельной. И преподобный Нил претерпел в пустыне немало невзгод. Одно из испытаний, ниспосланных ему Господом, было для него особенно тяжелым.
В православном месяцеслове 14 (27) января указана память «преподобных Отцов, в Синае и Раифе избиенных» и названы под этим числом имена семнадцати Отцов – Исаии, Саввы, Моисея и иных подвижников.
«Избиений» было описано два. Преподобные Отцы в обоих случаях подвергались нападениям арабских кочевых племен сарацин и влеммиан – они грабили и разоряли иноческие пещеры и обители горы Синайской и близко к ней расположенной пустыни Раифы. Кочевники зверски, с лютой свирепостью мучили подвижников и затем с ужасающей жестокостью их убивали. «Первое избиение произошло около 312 года. Оно было описано Аммонием, египетским иноком, очевидцем гибели сорока святых Отцов синайских. В то же время арабы избили <то есть убили> тридцать девять Отцов в Раифе. Вторичное избиение совершено через сто лет и описано также очевидцем, чудом избежавшим гибели, – преподобным Нилом Постником»[9]. «Сказания (их семь. – В. О.) об избиении монахов на горе Синайской и о пленении Феодула, сына Нилова», составленные преподобным Нилом Постником, публикуются в настоящем издании его творений.
По Промыслу Божию, во время сего, второго, избиения святых Отцов синайских и раифских преподобный Нил оказался на вершине горы, труднодоступной для варваров и находившейся в некотором отдалении от места их нападения на иноческие пещеры и обители, и потому был избавлен от неминуемой гибели. «Сын же его, Феодул, остался в руках варваров. Так как он был весьма красив лицом, то они не убили его, а связав, взяли его с собой, с тем чтобы принести его в жертву утренней заре, которую почитали вместо Бога... Нил Постник, взирая с вершины горы на отведение в плен сына (и с ним некоторых Отцов-пустынников. – В. О.) и на жестокую смерть преподобных Отцов, безутешно рыдал...»[10].
Но так случилось, что Господь сохранил жизнь Феодула. Преподобный Нил узнал о том, «что сын его жив. Он был продан в Емесу[11] (Емеса, Емес – город в Сирии. – В. О.), епископ же этого города выкупил его и сделал своим клириком (посвятив затем во пресвитера. – В. О.). О всем этом сам преподобный Нил Постник подробно говорит в своем слове. Придя туда, преподобный нашел своего сына невредимым и здоровым. Весьма утешенный этим, он благодарил Бога. Епископ принял его с любовию, убедил его принять пресвитерский сан и потом обоих их – преподобного Нила и сына его Феодула – с честью отпустил... домой. Они пошли на Синайскую гору, к своему прежнему местопребыванию, и прожили там немало лет, усердно служа своему Владыке, Господу нашему Иисусу Христу, пред Которым сподобились потом, вместе с ликами (с сонмом, со множеством. – В. О.) преподобных Отцов, предстать на Небесах...»[12].
«Сказание седьмое», последнее из всех семи «Сказаний об избиении...», – это, по существу, диалог отца – преподобного Нила – и его сына – Феодула, это трогательное, волнующее повествование обо всем ими пережитом во время Феодулова пленения, об их страхах и надеждах, о твердом уповании на Господа, Который являет верным рабам Своим дивную милость Свою (ср.: Пс. 16, 7). «“Ты, сын мой, – говорит святой Нил, – в своем злострадании перенес тысячи опасностей и в ожидании претерпел не одну смерть, хотя, по милости Божией, и не изведал ее на опыте. А чаять себе верной смерти и сознать ее на опыте – одно и то же. Можно же сказать, что первое тяжелее последнего, потому что не столько боли причиняет усечение, сколько предшествующее ему ожидание, которое продолжительным страхом усиливает мучительность печали и делает <так>, что чаемая боль длится более действительной. А я во время этой скорби отверз уста мои ко Владыке и дал Ему обет работать в строгом воздержании и всяком злострадании, если только возвращен мне будешь живой”... “И я, родитель мой, – сказал он (Феодул. – В. О.), – охотно прииму долю в труде с тобою, буду соучастником в обете, потому что был соучастником в милости и еще больше облагодетельствован. Ты избавился от плача, а я от вкушения смерти. Если бы и тебе одному в пользу служил дар Божий, то мне, принося благодарение Богу за отца, дОлжно было бы и благодеяние, и воздаяние за него принять на себя, хотя бы за милость сию надлежало потерпеть и что-либо горестное”»[13].
После возвращения на гору Синайскую преподобный Нил продолжил свои подвиги и труды, в том числе и письменные, каковые он неутомимо совершал в своем уединении и до Феодулова пленения, и после него.
«Преподобный Нил, подобно великому учителю своему, святителю Иоанну Златоусту, много занимался толкованием Священного Писания, также изъяснением дОгматов веры и особенно известен аскетическими творениями... Все сочинения преподобного Нила, при высоком достоинстве содержания их, отличаются чистотой и изяществом языка, дышат искренностью чувства и исполнены силы мысли, всегда ясной, как свет Божий»[14].
Творения преподобного Нила в переводах с греческого языка на русский были опубликованы в 1858 году в известной патристической серии, имеющей следующее название: «Творения Святых Отцев в русском переводе, издаваемые при Московской Духовной Академии». Из этого издания и взяты труды святого Нила, вошедшие в настоящий сборник. Довольно значительная часть подвижнических писаний святого Нила помещена во втором томе также весьма известного собрания отеческих творений на русском языке – многотомного «Добротолюбия».
Во второй том «Добротолюбия» (наряду с творениями других святых Отцов) вошли «Аскетические наставления преподобного Нила»: 1. Слово о молитве. 2. Об осьми духах зла. 3. Увещательные главы. 4. Мысли, отводящие человека от тленного и прилепляющие к нетленному. 5. Подобные же мысли и увещания, извлеченные из других писаний преподобного Нила. 6. Увещание к монахам. Глава 4-я помещена и в настоящем издании, но в несколько иной редакции: объясняется это и разными по времени (очевидно, и по месту) переводами творений святого Нила Постника, и тем, что все тексты святого Нила, помещенные в «Добротолюбии», переработаны святителем Феофаном Затворником.
В предисловии ко второму тому «Добротолюбия» сказано, что этот том является собранием «богомудрых отеческих наставлений преимущественно о борьбе со страстями для очищения сердца – последней цели подвижничества».
Если же мы просмотрим содержание данной книги, то увидим, что собранные и здесь наставления святого Нила Постника отвечают той же цели – дать духовное руководство всякому ищущему пути к преодолению и самих страстей, и склонности к ним человеческой природы. Действительно, все разделы (основные здесь названы «отделениями»), словА, мысли, увещания, сказания, – все они приводят человека к осознанию необходимости иметь во главе угла стремление к доброделанию и совершение самых дел добра, так же как и к постоянному очищению души и сердца от всяческой скверны.
Так, если святой Нил говорит о воздержании, то он называет его началом и основанием «всех прочих добродетелей, потому что тело, как молодого резвого коня, <воздержание> укрощает и приучает... к благочинию, постепенно усмиряя, сокращая игривость скудостию, обуздывая и делая скромными те страсти, которые роскошь доводит до упрямства и необузданности...»[15] «...И чрево, и море – одно и то же; и то и другое ненасытно зияют <дабы> поглотить вливающиеся потоки, и <все> входящее в них истребляют, одно – перевариванием, а другое – осолением, и снова алчут <желают, требуют> иной пищи, никогда не замыкают зева, не утоляют алчности непрестанным и непрерывным влиянием»[16].
Если святой Нил ведет речь о тщеславии, то он называет какой-либо поступок тщеславным в том случае, «когда сердце имеет в виду сделать это <этот поступок> напоказ. А пока не обращает оно взоров на уловление человеческой славы, хотя добродетель сияет яснее света (ей, как свету, и дОлжно блистать собственными своими лучами), дотоле <до тех пор, пока> в произволении остается желание быть неизвестным и незаметным, оно делает угодное только одному Богу, не обращает внимания на смотрящих, видят ли, хвалят ли они, почитает суетным и напрасным все, что не споспешествует к приобретению вечной награды...»[17]
Чтение и молитву (имеется в виду чтение Священного Писания и книг духовно-нравственного содержания. – В. О.) преподобный Нил называет делом «прекрасным», ибо и то и другое «значительно и весьма много содействует жизни целомудренной». Чтение и молитва насыщают «разум словесами Божиими», услаждают «его созерцаниями, заключающими в себе беспримесную приятность и навсегда остающуюся пользу, когда сказаниями о мужах древних путеводится ум к соревнованию (к «соревнованию», то есть к подражанию. – В. О.) их добродетели, с них напечатлевает в себе спасительный образ благочестного жития, и, окрыляемый созерцаниями, воспаряет до Божественного веселия, и, отрешаемый от сопребывания в дольнем <земном>, возводит взор горЕ, к Небесному, восходит к самому блаженному естеству, и, сколько может пребывать в сем состоянии, вкушает то наслаждение, какое вкушают Серафимы, непрестанно окружающие Престол <Божий>. Но молитва, может быть, в отношении к пользе имеет в себе и нечто большее; она приуготовляет к собеседованию с Богом и долговременным навыком вводит с Ним в содружество, потому что некоторым образом производит и соблюдает в нас добрые расположения к Богу, Который и ничтожных людей приемлет в любовь и не стыдится дружественного сближения с ними, пока пребывающая в них любовь дает им <на то> дерзновение»[18].
Из всего преподобным Нилом Постником «написанного видно, как обширны и глубоки были его познания и как неутомим труд его в сем деле»[19].
Глубина мысли этого дивного святого Отца сочетается с мягкой и одновременно светлой печалью, столь свойственной многим православным подвижникам; обширность его познаний соединяется с искренним смирением и осознанием суетности человеческого бытия; неоспоримая логика, сила его собственных суждений как бы оттеняются строгой мыслью древних Пророков и мудрецов, святых Отцов и учителей Церкви и скрепляются словом наивысшей мудрости – словом Священного Писания, словом Божиим. Точность формулировок всегда, особенно – в тех случаях, когда речь идет о догматах, об истинах Православной Церкви, характерная для всех отеческих творений, присуща и наставлениям преподобного Нила Постника.
Пустыннический подвиг святого Нила находится в ряду постнических, молитвенных и всех иных трудов преподобных Отцов горы Синайской. В нашем православном российском месяцеслове (см. «Православный церковный календарь» издания Московской Патриархии) содержатся не только имена преподобного Нила Постника и «преподобных Отцов, в Синае и Раифе избиенных», но также имена еще семи (и это далеко не все!) синайских подвижников: преподобного Акакия Синайского (VI век; память 7 (20) июля и 29 ноября [12 декабря]); святителей Григория (†593) и Анастасия Синаита (†599), Патриархов Антиохийских, и преподобного Анастасия, игумена Синайской горы (†685) (их память – 20 апреля [3 мая]); преподобного Григория Синаита (XIV век; память 8 (21) августа); преподобного Мины Синайского (VI век; память 5 (18) января); преподобного Иоанна Лествичника (†649) (память 30 марта (12 апреля) и в Неделю 4-ю Великого поста).
Имя преподобного Нила Постника – в ряду достославных и святых имен Отцов и учителей Церкви как «золотой эпохи» Вселенских Соборов (IV–VIII векА), так и всех времен. Духовно-нравственные писания преподобного Нила входят в православное священное предание – в великую сокровищницу богомудрых отеческих творений нашей Святой Церкви.
Преподобный Нил Постник подвизался в пустыне почти 60 лет и скончался около 450 года. После кончины его сподвижника, сомолитвенника и сына – достославного пресвитера Феодула – честнЫе тела обоих подвижников были перенесены императором Иустином (Юстином) Младшим (2-я половина VI века. – В. О.) в Константинополь – в храм Святых Апостолов в Орфанотрофии, то есть в Странноприимном доме[20]. Память преподобного Нила Постника совершается 12 (25) ноября. А на следующий день Церковь творит память святителя Иоанна Златоуста. Столь удивительно оказались рядом две памяти – учителя и наставника и ученика и верного последователя.
Святитель Иоанн Златоуст именуется в церковных песнопениях «Церкве утверждением», «добродетелей сокровищем», «мудрости глубиной», «лжи обличителем», «учителем покаяния». Преподобный Нил Постник также удостоен Церковью великих похвал. В Службе, ему составленной, он назван «чашей мудрости и знания», «молебником крепчайшим», «законов богоданных искуснейшим толковником», «догмАтов богодуховных вЕдателем», «Ангелов собеседником, преподобных сопричастником и праведных»[21].
Святая Церковь именует преподобного Нила «монахов множества наставником». Действительно, подвижнические творения сего Отца Церкви предназначены по преимуществу тем, кто переступил порог монашеской обители и принял или намерен принять иноческий образ. Однако каждый православный человек, и не монах, в той или иной мере сведущий «в церковных писаниях» и ищущий большей полноты духовного вразумления, может и должен черпать боговдохновенную мудрость из сего светлого и чистого источника. По слову святителя Филарета, митрополита Московского и Коломенского (†1867), если «Церковь дает нам молитвы, взяв <их> из уст святых, чтобы молитвы были хороши и чувством, и примером, и разумом», то и творения Отцов Церкви, исшедшие из сердец чистых и из рук благоговейных и непорочных, точно так же приносят читающим несомненную пользу – и их уму, и душе, и сердцу.
Вячеслав Овсянников, кандидат богословия
