Николай Леонов родился 22 августа 1928 года в селе Алмазово Горловского района Рязанской области. Отец – Леонов Сергей Михайлович (1903 г. рожд.). Мать – Трифонова Наталья Владимировна (1906 г. рожд.). Супруга – Кондырева Евгения Николаевна (1946 г. рожд.). Дочь – Ирина Николаевна (1962 г. рожд.).
Село, где родился Николай Леонов, находится на стыке Рязанской, Тульской и Липецкой областей. В 20 километрах от него раскинулось Куликово поле. В этом селе он поступил в школу и проучился там 3 года. А затем семья переехала в Подмосковье, в Электросталь, куда назначили отчима, работника железнодорожной службы. Им предоставили отдельный домик, у них был свой огород, там они косили сено и держали корову. Отчим был очень занят, так что Коле пришлось быть «старшим мужиком», опекавшим родившихся здесь 4 сестер. Все они до сих пор в добром здравии, а трое из них так и живут в Электростали.
Жизнь на полустанке продолжала быть по своей сути крестьянской, а школа, в которую Коля ходил каждый день пешком, была чисто городская. В классе он подружился с мальчиками из интеллигентных семей и понял, что кроме сельских доблестей – лихости, ловкости, умения смастерить все своими руками, есть и иные достоинства – воспитанность, дисциплина, начитанность, правильность речи, умение отстаивать свои убеждения спокойно, но твердо. Вскоре он становится первым учеником, круглым отличником. Многие предметы он осваивает гораздо глубже, чем того требовала школьная программа, в частности иностранный язык. К 10-му классу Леонов овладел немецким языком настолько, что мог читать в подлиннике Ницше и даже выполнять функции переводчика в лагере немецких военнопленных. Школу он окончил с золотой медалью.
Для продолжения образования Леонов выбрал Московский институт международных отношений. Это было самоутверждением крестьянского сына – ведь этот вуз считался самым элитным в стране. По его собственному выражению, играючи осенью 1947 года студент Николай Леонов сел на скамейки учебных аудиторий рядом с детьми членов Политбюро и другими представителями тогдашней «золотой молодежи», слегка разбавленной демобилизованными фронтовиками, у которых были льготы при поступлении.
При выборе основного языка в институте Леонов рассудил: германский фашизм разгромлен, немецкий язык потерял свое значение, а Франко еще держится, и его надо будет в ближайшее время добивать, так что надо осваивать испанский.
Скрытое неприятие царящей в МГИМО атмосферы карьеризма и интриганства прорвалось в самом конце обучения, когда уже прошло предварительное распределение и оставалось сдать лишь последнюю сессию. Пятеро студентов, среди которых были три фронтовика, были оклеветаны, лишены направления на работу. Леонов, как комсорг, предложил группе написать письмо министру иностранных дел А.Я. Вышинскому в защиту ни в чем не повинных товарищей, однако результат оказался обратным тому, на который рассчитывали. Кроме тех пяти виновным стал и шестой – инициатор письма Леонов...
Министр захотел лично наказать бунтаря, вызвав его к себе в кабинет и даже прислав за ним черную машину. Леонов был выходцем из гущи народа – того самого простого народа, ради которого делалась революция, представителем новой, «пролетарской» интеллигенции, создание которой большевики считали очень важной задачей. В глазах ветерана революции Вышинского именно он, а не «сынки» был, в марксистском понимании, аристократом, как тогда говорили «гегемоном», поэтому с ним нельзя было расправляться, а надо было «воспитывать». Андрей Януарьевич не выгнал Леонова из института, а распорядился, чтобы ему дали самое паршивое распределение. До этого, как обладателя «красного» диплома, его направили в МИД, а теперь сунули в самое непрестижное место – в издательство литературы на иностранных языках.
Должность в издательстве угнетала Леонова прежде всего потому, что, как ему казалось, не давала раскрыть свой творческий потенциал, лишала возможностей роста. Однако вскоре он понял, что расти можно и здесь. Рядом с ним работали природные испанцы, эмигрировавшие в СССР во время гражданской войны в Испании, и он стал входить в их среду, посещать их вечеринки, участвовать в мероприятиях землячества. Его испанский стал резко улучшаться, делаясь вторым родным языком.
Однажды директор издательства вызвал Леонова и предложил ему поехать за границу на стажировку. Оказывается, правительство решило для каких-то своих целей подготовить группу переводчиков повышенной квалификации, троих по каждому из пяти языков – английскому, французскому, немецкому, испанскому и китайскому. Послать Леонова в Испанию не было возможности, так как там еще правил Франко, и его направили в Мексику. В мае 1953 года, ровно через два месяца после смерти Сталина, он сел в Генуе на торговое судно «Андреа Гритти», которое везло итальянских переселенцев в Латинскую Америку.
На судне Леонов подружился с тремя молодыми людьми – двумя гватемальцами и одним кубинцем. Эта встреча настолько всколыхнула его и изменила его судьбу, что ее просто невозможно не назвать промыслительной. Как говорит он сам, «все мы были примерно одного возраста, говорили на одном языке, понимали друг друга с полуслова, горели желанием отдать свои жизни служению народу». Месяц совместного плавания сделал их друзьями. Молодого кубинца звали Раулем Кастро. Через два месяца он вместе с братом Фиделем штурмовал казармы Монкада, был арестован и посажен в тюрьму на острове Пинос.
Прибыв в Мексику, Леонов стал учиться в университете Мехико на факультете филологии и философии, отшлифовывая до тонкостей свой испанский язык. Двухгодичный курс обучения закончился, и он остался маленьким чиновником при посольстве, и это стало нагонять на него тоску.
Летом 1956 года, уставший от хождения по магазинам, Леонов медленно брел по улице с покупками в руках и лицом к лицу столкнулся с Раулем Кастро, который был выслан в Мексику. Через некоторое время Леонов пришел к нему в гости. У него сидел симпатичный молодой аргентинец. По опросам, он вошел в двадцатку самых знаменитых людей столетия, и вряд ли есть на земле грамотный человек, который не знал бы его имени – Че Гевара. По его просьбе Леонов достал и подарил ему три книги на испанском языке – «Чапаев», «Как закалялась сталь» и «Повесть о настоящем человеке». А через несколько дней из газет узнал, что Фиделя, Рауля и их товарищей, в том числе и Че Гевару, выследили агенты Батисты и арестовали. При обыске у Че Гевары были найдены три упомянутые книги и визитная карточка Леонова. Пресса увидела в этом «руку Москвы», а начальство поставило на анкете Леонова штамп «Не годен к несению дипломатической службы» и отправило его на родину, в то же самое издательство. Здесь ему пришлось проработать до 1958 года.
Через два года работы в издательстве Леонова вызвали в КГБ и предложили стать разведчиком. Принять решение было для него не просто – в сознании большинства граждан эта организация прочно ассоциировалась с необоснованными репрессиями, с подавлением инакомыслия. Однако к 1958 году разведка была той необходимой всякому государству службой, без которой обойтись просто невозможно, а потому работа в ней может рассматриваться как служение стране и ее народу. Леонов пришел к выводу, что такое служение позволит ему раскрыть свои способности в гораздо большей мере, чем корректирование переводов тоскливой идеологической литературы, и дал согласие. Вскоре он был зачислен в штат разведывательного управления, но никаких заданий не получил, а был направлен на обучение. Оно строилось еще по старым принципам: прыжки с парашютом, стрельбище, кроссы и т. д. Программу обучения он проходил довольно успешно и даже выполнил норматив мастера спорта по стрельбе из винтовки.
В 1958 году состоялся визит Микояна в Мексику. Официальной его целью было открытие выставки достижений советской науки и техники, но на самом деле руководство страны ввиду приближающейся кубинской революции сочло необходимым пристальнее присмотреться к Латинской Америке. Леонова включили в немногочисленную делегацию в качестве переводчика и одновременно охранника. С поручением он справился успешно, и когда, уже после свержения Батисты, Микоян первым из высокопоставленных советских работников поехал на Кубу, он снова взял с собой Леонова.
Фидель Кастро узнал Леонова. Общение между ними проходило на глазах Микояна и пошло Леонову в актив. В 1960 году он был снова послан в Мексику, на этот раз в качестве разведчика (официально он был третьим секретарем советского посольства). Острие его секретной работы должно было быть направлено против американских спецслужб. «Я работал против США с глубоким убеждением, что делаю доброе, угодное Богу дело, защищая свою страну и помогая десяткам других народов, на себе испытавших когтистую лапу американского орла», – так оценивает свою деятельность Николай Сергеевич сегодня.
С 1960 года Н.С. Леонов работал в разведке в Латинской Америке, хотя по разным поручениям объездил почти весь мир. По долгу службы ему приходилось бывать во многих «горячих точках», два раза загорался самолет, на котором он летел, в него стреляли из гранатомета, и шрамы остались до сих пор. В Никарагуа Леонов был первым русским человеком, попавшим туда после сандинистской революции. В Перу, где он находился под видом журналиста, Леонову позвонили и, сказав, что «вычислили» его как шпиона, пообещали убить. «Роковыми минутами» XX столетия, которые Леонову довелось видеть, были не только кульминационные моменты кубинской и никарагуанской революций, но и пресловутый Карибский кризис, чуть было не приведший к ядерной катастрофе. Для него он происходил «здесь и сейчас», и в его благополучном разрешении он принимал самое активное участие.
За 30-летний срок службы в органах разведки Н.С. Леонов прошел все иерархические ступеньки от младшего лейтенанта до генерал-лейтенанта, заместителя начальника 1-го Главного управления КГБ СССР. С 1973 по 1984 год руководил информационно-аналитическим управлением разведки, а в 1984 году на Леонова возложили разведывательную работу во всем Западном полушарии – от Канады до Магелланова пролива. А в самый канун краха Советского Союза его перевели в Центральный аппарат КГБ СССР на Лубянку, и полгода Леонов был начальником аналитического управления.
С развалом СССР и образованием Российской Федерации в августе 1991 года Николай Леонов подал прошение об отставке. Новой присяги от него никто не требовал, а старая сделалась недействительной. Оказаться в 62 года не у дел после 30 лет непрерывной службы, будучи физически абсолютно здоровым, – это подлинная личная трагедия. «Первые месяцы я испытывал состояние шока, когда хотелось запечататься в квартире, вырубиться из окружающего мира. Я не читал газет, не смотрел телепередачи. Постепенно, медленно возвращалось ощущение жизни. Появились предложения поработать в новых структурах. Это дало возможность восстановить связи с людьми, пробудить в себе интерес к судьбе своего окружения».
В конце 1991 года вместе со своими коллегами и друзьями – бывшим заместителем председателя КГБ СССР – начальником 1-го Главного управления генерал-лейтенантом Л.В. Шебаршиным и бывшим заместителем председателя – начальником Главного управления КГБ по Москве и Московской области генерал-лейтенантом В.М. Прилуковым Н.С. Леонов учреждает АО «Российская национальная служба экономической безопасности», которое успешно действует и по сей день.
С 1994 года генерал-лейтенант Н.С. Леонов преподает в МГИМО, он – доктор исторических наук, профессор кафедры дипломатии. Одновременно с 1996 года он сотрудничает с программой «Русский дом» телекомпании «Московия» и одноименным журналом, выступая в качестве политического обозревателя. Депутат Государственной думы ФС РФ (2003–2007), член комитета по безопасности от блока «Родина».
Н.С. Леонов – автор книг «Борьба церкви с государством в Мексике» (1965), «Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки» (1975), «Омар Торрихос: Я не хочу войти в историю, я хочу войти в зону канала» (1990), «Лихолетье» (1994), «Фидель Кастро: политическая биография» (1998, 1999), «Крестный путь России. 1991–2000 годы» (2002).
Н.С. Леонов награжден орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды, кубинским орденом Че Гевара I степени (2003).
Среди его увлечений – цветоводство и шахматы.
Живет и работает в Москве.
