Три рыбы святителя Николая
Батюшка Михаил, немолодой сельский священник, отправился ловить рыбу. Приближался праздник Троицы, особо чтимый в здешних краях, а значит — с обязательными рыбными пирогами. Как на зло, река еще не вошла в свои берега, клева не было, но батюшке никак не хотелось оставить своих соседей без рыбы.
Подойдя к воде, он перво-наперво осенил себя крестным знамением, а потом обратился к святителю Николаю Чудотворцу, мол, так и так, я, дескать, понимаю, что рыба сейчас не клюет и клевать не может. Но мне до крайности необходимы две рыбешки: одна для директора школы Петра Александровича, другая — для Евстолии. Только две! Петр Александрович, хоть в церковь не ходит, мужик неплохой, понимающий. Ведь это он мне разрешил преподавать Закон Божий, а районные власти препятствовали, мешали...
А в прошлый сенокос сын Петра Александровича утонул. От жары перегрелся, нырнул в речку, сердце и обмерло. Трое ребятишек осталось.
И вот, думаю, сядут они всей семьей за праздничный стол, а рыбного пирога-то нет. Петру Александровичу самому-то не словить: болеет он сильно.
Излагая таким образом свой интерес, отец Михаил забросил удочку и всмотрелся в поплавок. Тот не шевелился. Спохватившись, батюшка спешно добавил, что семья у директора школы немаленькая: супруга, дочка с мужем, сноха, трое внуков — стало быть, и рыбник нужен большой, чтоб всем хватило.
Тут поплавок резко ушел под воду, батюшка подсек и вытянул на берег щуку: впервые ему удалось поймать на червяка, да еще у самого берега такую большую рыбу. Он поблагодарил Господа, заново закинул удочку и начал рассказывать про Евстолию.
Про то, что она недавно овдовела, что ее покойный муж был подводником — тут отец Михаил даже сделал паузу, рассчитывая на особое расположение святителя Николая к морякам. Сообщил, что на службу Евстолия ходит каждый воскресный день и всякий раз приносит полешко для отопления. Такая вот лепта от вдовицы. В связи с ее одиночеством и рыбку батюшка просил небольшую. Попалась плотвица граммов шестьсот: как раз для классического размера пирога.
Еще раз поблагодарил священник Господа и святителя Николая, смотал удочку и пошел домой.
И вдруг отец Михаил остановился в полном смятении и произнес: «Господи, прости меня, грешного: про Анну Васильевну забыл!» Его охватило чувство обжигающего стыда. Просил две рыбы, две получил, а после этого начинает молиться о третьей? Ну конечно же, срам!
В стенаниях вернулся священник к реке, но забрасывать удочку не спешил, посчитав это безумной дерзостью. Сначала следовало объясниться.
Анна Васильевна, — мысленно начал отец Михаил, — конечно превеликая стерва! И тут священник испугано обернулся — не услышал ли кто его бранной и осудительной мысли? А затем рассказал, как старуха распускает про него всякие слухи, как не дает пользоваться своим колодцем, что ему приходится ходить за водой за тридевять земель. Но это все ерунда, признал батюшка — сплетни для нас ордена, а путешествия — как гимнастика. Главное, что у Анны Васильевны отец священником был в лихие годы.
Батюшку Михаила смущала будущая встреча с ним. Встретятся они ТАМ, а протоиерей Василий возьмет и спросит: что ж ты не мог моей дочери рыбешки для пирога изловить?
Так что, хоть она и пакостница, но рыбку поймать надо: может это последний пирог в ее жизни. А что вредная она — так это ерунда, сколько она сама с малых лет за отца-священника претерпела!
Попросил священник ну хоть малюсенькую рыбешку. Клюнул какой-то подлещичек — на небольшой пирожок. Отец Михаил сказал: «Все, все, виноват, ухожу» — и без остановки в деревню.
Весть об успешной рыбалке облетела всю округу, народ ринулся к реке. Ловили день, ловили другой — все впустую. Решили, что священник поймал случайно, по неразумению, и успокоились.
Из книги «Формула счастья»
Владимир Николаевич Крупин — известный русский православный писатель, воспевающий российскую деревню.
Рождение мальчика, третьего в большой семье лесника с верующими бабушками и дедушками в поселке Кильмезь Кировской области, было омрачено вторжением на территорию Советского Союза немецких фашистов в 1941 году. Но Вова еще не понимал всеобщей трагедии, слезы его потекли ручьем, когда страна отпраздновала великую победу. Его личное горе состояло в том, что его не взяли в школу с собой старшие брат с сестрой. Вот так своим безостановочным плачем пятилетний Вова выиграл свою «войну» — стал учиться грамоте и читать все, что попадалось в руки. Из-за подобной «зачитанности» парня в шутку стали даже звать «запечный таракан». Но не обращая внимания на иронию и колкости родных, в 9 лет парень точно для себя выбрал писательскую стезю. И естественно, получив аттестат в 15 лет, Владимир идет устраиваться на работу в газету, что ему и удалось не короткий промежуток времени до призыва в армию. Тут ему очень пригодились и начитанная эрудиция, и навыки из создания домашней стенгазеты «Семья».
Владимир Крупин, Валентин Распутин и Василий Белов на озере Байкал
Отслужив на благо Отечества три года в ракетных войсках в Москве, Крупин отнес документы для поступления в Литературный институт. Но результат, увы, не порадовал. Альма-матер Владимира стала «обитель» Московского областного педагогического института им. Н. К. Крупской. Конечно же факультет — наиболее близкий к детской мечте: руского языка и литературы. Здесь же студент встретил и свою супругу Надю, тоже будущую писательницу. Первые годы после распределения пара обязана была отработать в школе, потом Крупин занял редакторскую позицию в издательстве «Современник». И уже в 1974 году был издан первый сборник его рассказов «Зерна», главная тема которых распутывала нити сложных судеб сельских тружеников. Настоящей наградой за долгие годы дороги к мечте стало признание в среде аксакалов литературы — Крупин был принят в члены Союза писателей СССР. Но широкую известность получила его повесть «Живая вода», опубликованная в журнале «Новый мир» в 1980-м. Позже по ней был снят фильм и сделаны переводы на многие языки мира. Впрочем, православная вера, к которой тянулось сердце и слово Владимира Крупина, часто вызывала недовольство атеистически настроенных партийных коллег. Так, после печати в журнале «Наш современник» его повести «Сороковой день» сняли с должности заместителя редактора издания Юрия Селезнева. Но заложенные с детства божественные истоки не так-то просто выкорчевать из человека. И Крупин продолжал писать с надеждой на спасение русских церквей, русской земли и русского человека. В одном из своих интервью уже в XXI веке он сказал: «Писатель должен быть проводником между человеком и верой, Церковью».
Во время «перестройки» Владимир Николаевич Крупин возглавил журнал «Москва». А с 1994 года стал преподавателем Московской духовной академии. И наконец-то то светлое, которое было у него в душе, можно было открыто воплощать в жизнь, заняв редакторское место в христианского журнала «Благодатный огонь». На счету писателя Владимира Крупина более 30 книг. Он долгие годы является бессменным председателем жюри фестиваля православного кино «Радонеж» и сопредседателем Союза писателей России. Стал лауреатом Патриаршей премии по литературе.
См. также: Современная православная проза, Книги об Афоне
Первый рассказ сборника "Формула счастья" называется "Рождественский Никола", автор - Александр Авдюгин. История светлая, с лёгким юморком. Произошла с неким отцом Андреем в ночь перед Рождеством. Обычно он уезжал спать домой, в город, но непогода оставила его на этот раз в Сочельник в храме. Собирался ложиться, как вдруг звонок телефона. В молодой семье фермеров - заболел первенец. А живут они практически в поле, врачи к ним не доедут. Взмахнул отец Андрей руками - что делать? Попытался свою машину завести, не удалось. Вернулся в церковь - и ну давай молиться одной странной "советской" иконе святителя Николая, которую нарисовал и подарил один местный художник. Таки и помогла она! В дверях раздался стук подвыпивших богатеньких сельчан. Были они на джипе, так что отец Андрей сразу - в машину и спас ребёночка.
Ещё весёленький рассказик мне приглянулся - про детсадовское детство автора Дениса Ахалашвили. Была у мальчишки соседка Иринка, с которой понимали друг друга с полуслова. А особенно - во время тихого часа. И клад в песке, привезённом с моря, они искали. И водолаза в аквариум, чтоб рыбкам не скучать, собирались запускать. И вот сделали открытие - оказывается у всех в груди стучит сердце. А раз оно живое, то как ему там дышать? Парнишка нашёл нетривиальный выход спасения сердца: вырезал на платьице Иришки дырку и себе на футболке. Находчивый! Мне кажется, такие истории необходимо читать детям вслух.
А вот печальное эссе Андрея Ткачёва "где двое или трое..." я сопоставляла по мере продвижения по тексту со своими знаниями биографии Эдит Пиаф (а именно о ней здесь идёт речь). Но что-то не стыковалось. Например, про слепоту или про то, что она была дочерью сторожа публичного дома. Но в конце автор сам дал пояснения, что не ставил целью придерживаться фактов, а разрешил себе некую фантазийную вольность, присущую всем художественным жанрам.
Завершается альманах рассказом Елены Кучеренко с весьма суровым заголовком - "Смерть, которая всё расставила по местам". В нём говорится о тяжёлой судьбе одной "бабки Дашки". Хаживала она частенько в церковь. А была на лик сурова, никто не видал её улыбки. Боялись её и сторонились. А вот как умерла вдруг, так и узнали все окружающие, отчего у неё был всегда такой сумрачный вид. Исповедалась перед смертью отцу Кириллу и завещала приходу своё состояние, а квартиру - доброй девушке с сыночком, живущим при храме. Не удержалась я, читала - и пустила слезу. Умеет автор дотянуться до самой глубины души. Не впервые знакомлюсь с произведениями Елены Кучеренко. Молодец она.
Выписала в свой блокнотик цитаты из книги, на которые сборник очень богат.
Андрей Ткачёв: "Есть, конечно, вещи, которые трудно забыть. Но чаще всего забывать легче, чем помнить".
Елена Кучеренко: "Как часто мы мимо таких "бабок дашек" с их выжженным горем нутром проходим. Осуждаем. Ругаем. А ведь люди часто не те, кем кажутся".
Прочтите "Формулу счастья"! Очень рекомендую.