Об особом духовном подвиге

- Слышала ли ты Марья Ивановна, сегодня в проповеди, про нищих духом? – спросил маму блаженной Любови Рязанской священник Иоанн Добротворский.

– Это про смиренных, что ли?

– Не просто смиренных, а добровольно смиренных. Вот ты, например, в крайней бедности живёшь и смиряешься с этим. Добро. Призрит на тебя Господь. Но ты смиряешься с внешней нищетой. А внутри-то у тебя богатства много.

– Где внутри? Какого богатства?

– Ну, например богатства желаний. И дом бы тебе желательно иметь получше, и одежду покрасивей и еду повкусней. Да и женщина ты вон, какая видная, не старая пока, замужем пожить, желание небось, тоже ещё не пропало. Значит, душа твоя желаниями богата. А юродство – это подлинная нищета духа, когда желание у человека только одно – полностью освободится от всех земных желаний и служить только Единому Господу.

– Да это ж не в человеческих силах, совсем освободиться от своих желаний!

– Да, человек не может этого сделать. Но у Бога ничего невозможного нет. Если Он призвал твою Любу на этот подвиг, значит с Его помощью, она может его исполнить.

Марья Ивановна всё внимательно выслушала.

– Оно, конечно, если на то воля Божья, пусть юродствует.

…Начав ходить, Любушка стала постоянно молиться в разных рязанских церквях. Подолгу жила в Казанском женском монастыре. И вдруг однажды объявила своей матери:

– Не готова я к юродству.

Для Марьи они прозвучали как гром среди ясного неба.

– Что с тобой случилось, дочка? Как можно наказ Николая Угодника не исполнить?

Глаза Любушки наполнились слезами.

– Я, мама, не достойна его исполнять.

– Это как так? Кто тебе это сказал? – совсем растерявшись, спросила Марья Ивановна.

– Всё время, когда я молилась в разных церквях, и особенно в монастыре, в Казанском храме, мне словно внушал кто-то  – испытай себя.

В молитвах я поняла, что надо ещё дома посидеть. Пусть это будет для меня затвором. Путь подвига юродства нелёгок, а я слаба ещё, немощна и телом и душой.

Как и прошлый раз, Марья побежала за советом к отцу Иоанну.

Он её выслушал и сказал:

  – Да уж… Видано ли, чтобы девица, пятнадцать лет пролежавшая в кровати вдруг встала и вместо того, чтобы ходить, познавать мир, радоваться жизни, взяла и ушла в затвор. Это почитай, как бы, вместо того, чтобы ходить, опять в кровать лечь! Диво дивное! Не может человек сам по себе на такое решиться. Опять в этом воля Божья проявляется.

И вновь, как и в прошлый раз, мама Любушки промолвила:

– Оно, конечно, если на то воля Божья, пусть уходит в затвор…

Для затвора места в маленьком домике Сухановских конечно же не было, поэтому Любушка заключила себя в простенок между стеной и печью. Три года провела она там, в посте и молитвах, пока не пришло время, выйти ей из такого затвора и юродствовать.

См. далее: Игорь Евсин. Любушка. Рассказы о блаженной Любови Рязанской. С приложением акафиста