"Самолетная" история

Иной раз нечаянная, ничем не примечательная встреча отпечатывается на долгие годы... Было это в начале 90-х, когда «Гайдар шагал впереди», а народ, оставшись на обочине жизни, туго подвязывал пояски. Тем летом оказался я в глухой таёжной деревушке, на границе Архангельской области и Республики Коми, «куда только самолётом можно долететь». Сейчас-то самолёты туда уж не летают. Закончив свои дела, пошёл я на аэродром. У тамошнего аэропорта - бревенчатой избушки, притулившейся на краю лётной полосы, частично засеянной горохом, - топтался парень в городских начищенных туфлях, дёргал за ручку закрытой двери. Стали вместе ждать начальницу «порта». Вскоре на лесной тропинке показался большой плетёный короб, и под ним - едва заметная - старушка.

- Сразу видно, коми бабушка идёт, - пошутил спутник, - коми бабушки порожними не ходят.

Старушка подошла к «порту», сгрузила кузов (в нём оказалась картошка) и о чём-то стала говорить с парнем. Крючковатый нос её смешно подпрыгивал, когда она шевелила сжёванным за век морщинистым подбородком. Улавливая русские и знакомые коми слова, я понял, о чём она просит парня. Надо картошку отвезти в райцентр, дочке передать, она там бухгалтером работает.

- Что ж твоя Галина свой участок не заведёт? Старуху гоняет! - возмутился пассажир по-русски и посмотрел на меня, как бы ища поддержки. Возиться с кузовом ему, наверное, не хотелось.

Застрекотало в небе, «аннушка» приземлилась на поле и снова взлетела - направилась в другое село, чтобы на обратном пути забрать и нас. Одна из прилетевших, женщина средних лет в брюках, бросила рюкзачок на землю и села на него: спешить уже некуда, как-никак дома... Обменявшись новостями, заодно поругав московское правительство, она сообщила: билет на самолёт от райцентра до села в июле будет стоить не 16 тысяч, а уже 50 тысяч рублей (такие тогда были деньги). Так что деваться некуда, придётся раскошелиться. Ведь иного транспорта нет.

Старушка вдруг обмерла. Жуя губами, она что-то говорила по-коми, до меня донеслось: «А менам пенсия ведь сőмын 80 рублей».

Уже и женщина ушла, и парень в избушку удалился, поболтать с явившейся молодой начальницей «порта», а бабушка всё сидела на приступке. Остановившимся взглядом она глядела перед собой, лицо её онемело.

Будто всё в мире перевернулось. Всё тот же «порт», гороховое поле, плетёный кузов у ног... Но что-то исчезло из мира безвозвратно. Крестьянским своим трезвым умом бабушка сразу поняла: в город (у неё сын в Сыктывкаре) и в райцентр она уже до самой смерти не попадёт. Дети редко приезжают, не балуют, а теперь и подавно... И то верно: эка им в такую даль летать. Работа у них серьёзная, после такой работы отдых нужен, а какой отдых на севере? Опять же - внучатки - здоровье у них плохонькое, их к морю, где тепло, надо возить, внучатки-то... внучатки... А, пожалуй, и Галя из райцентра зимой приедет только. По зимнику. Но ненадолго. Отпуск-то летом у неё.

Нет, не плакала бабушка. Лицо её стало сосредоточенным и строгим. И, глядя на это, вдруг просветлевшее, ставшее таким красивым лицо, - я догадался, что старушка сейчас подумала о Боге. Всю жизнь гнула она спину, и утешение только в Господе было. И теперь впереди: несколько лет одиночества и смерть. Улыбнулась бабушка светлому сиянию небесному, мысленно поклонилась Богу: «Господи, спаси и помилуй...»

И вспомнилась мне моя мать - когда она лежала в больнице... Каталку выкатили из операционной, мать ещё не проснулась, и я был поражён, какое у неё красивое, строгое лицо. Наверное, она молилась даже под действием наркоза... Сколько таких светлых ликов я видел в своей жизни! Не знаю, верно ли это, но теперь я стал различать среди людей тех, кто в горе, в трудностях становится некрасивым - гримасой искажаются их лица. И тех, кто в горе светлеет ликом.

Господи! Спаси же наш народ - столько претерпевший и сохранивший человеческое лицо. Спаси и сохрани этих коми и русских бабушек. Господи! Ведь они заслужили Твою милость. И дай нам просветление душ, чтобы помнить о Тебе всегда.

Михаил Сизов. 

См. далее: Публицистика и политическая литература