Камертон души. О матушке Феодосии Скопинской

 Всем известная схимонахиня, матушка Феодосия (Косоротихина) упокоилась 15 мая 2014 года, в день престольного весеннего праздника Борисоглебского храма села Корневое Скопинской епархии, который она любила и которому помогала. 

 «Она с трепетом и любовью принимала всех, кто приходил к ней. Порой люди, приезжающие первый раз к ней, говорили о том, что у них складывается впечатление, будто матушка всю жизнь их ждала. И это чувство каждый ощущал и переживал заново, когда была возможность вновь побыть в ее келье, помолиться вместе с ней, попросить ее святых молитв, спросить духовного совета, – сказал после панихиды на могилке матушки в Велемье архимандрит Пимен. – Мы верим, что она всегда с нами, когда бы мы своими скромными молитвами и воздыханиями не обращались к ней. Ощущение ее присутствия всегда в сердце и наполняет теплом душу. Всем мира и любви друг к другу, терпения и взаимопонимания, прощения и отречения всякой собственной гордости и своего «я». Будем же исполнять завет матушки, которая всегда говорила: «Между друг другом имейте мир и любовь». Это был важный завет. Пускай мир и любовь будет всегда между нами», – заключил он в своей проповеди многочисленным духовным чадам, собравшимся, чтобы почтить матушку.

Именно о мире и любви друг к другу, как о важной Христовой заповеди старица всегда говорила всем, устремляя теплый, любящий взор на каждого входящего к ней. «Радость моя!» – встречал преподобный Серафим Саровский всякого, нуждающегося в нем. «Радость моя!» – говорила и матушка всем своим обликом, кто оказывался с ней рядом. И многие десятки и даже сотни людей, которые встречались со скопинской подвижницей, считали себя самыми близкими к ней; так она умела любить и понимать каждого человека, приходящего к ней. И именно ей, больной, терпеливой, смиренной, молитвенной даровал Господь дар любви, рассудительности, прозорливости, зная, что использует его матушка только для пользы людей и во славу Божию.

Посылал к ней Господь, видимо, тех, кому нужно было. Порой люди и сами не знали, что им будет необходима помощь старицы.

У Татьяны Грачевой свекровь Клавдия была медработником и многие годы ухаживала за матушкой Феодосией. И вот как-то нужна была ей Клавдия. Зашла она к ней в дом матушки, в поселке Октябрьский. Села в келье матушки на табуреточке, в сторонке, и ждет, пока ее родственница освободится, а сама думает: «Ну что мне матушка может сказать? Я ведь сама все знаю. У меня ведь и муж есть, и ребенок». Только так подумала Татьяна, а матушка ей и говорит: «Ну что же тебе сказать? Ты же сама все знаешь». «Хорошо, что в келье темно было и не было видно, какого цвета у меня лицо стало после этих слов, ведь матушка мысли мои прочитала», – рассказала Татьяна. Когда мы с ней встретились за поминальным столом в березовой рощице, на кладбище в Велемье. «Потом много раз матушка Феодосия мне помогала и от смерти вымаливала. Это были конкретные женские проблемы: абсцессы и другие серьезные болезни. 17 лет я к ней обращалась: просила то за детей, то за себя».

За неделю до годовщины преставления старицы над ее могилкой духовные чада поставили легкую, изящную, словно воздушную, часовню с цветными радостными витражами. Внутри нее – три мраморных надгробий и три креста: один – над могилой матушки Феодосии, второй – над могилой ее сестры Ольги, третий – над могилой ее родителей Косоротихиных Никифора Александровича и Ефросиньи Макаровны. В часовне две дверки: в одну все входили, кланялись матушке, а в другую выходили. Очень удобно. Видно, что все сделано с большой любовью и благодарностью к почившей.

Во время панихиды в часовенке, рядом с иконой Казанской Божьей Матери, которую очень почитала скопинская старица, стояла очень пожилая женщина с палочкой. Потом она все громко звала Галину Ивановну, свою спутницу, чтобы та помогла ей выйти – ведь даже с палочкой ей было тяжело передвигаться. Оказалось, что женщину эту зовут Марией Сергеевной Волковой, и окормлялась она у матушки Феодосии 48 лет. Мария Сергеевна живет в Москве, и, когда приезжала в Октябрьский, ночевала у матушки. Сначала, до пострига, она ее называла просто Натальей, как та просила. Во многих делах старица помогала ей, но главное – по молитвам матушки Волковой удалось построить на могиле брата погибшего в Венгрии в годы Великой Отечественной войны часовенку. Сам президент Венгрии помогал Марии Сергеевне в ее хлопотах, и даже бесплатно и без налога за ней землю закрепили на кладбище в Киштелеке, где покоится ее брат в часовне во имя Иоанна Воина.

Галина Ивановна, без которой и передвигаться-то тяжело Марии Сергеевне, – тоже москвичка. Познакомились они с ней несколько лет назад в предбанничке матушкиного дома, когда дожидались своей очереди на встречу со старицей.

За несколько десятков лет ее сакральной известности вокруг матушки Феодосии сформировался целый мир родственных душ – ее духовных чад, которых она знакомила друг с другом при жизни и продолжает это делать после своего успения. Люди помогают друг другу во многих вопросах, добрых делах бескорыстно, что называется, во славу Божью. Не обходится и без искушений, но какие Божьи дела без них делаются?!

Интересно, что круг этих людей все расширяется, и духовными чадами матушки становятся даже те, кто никогда с ней не встречался. На годовщину ее памяти на кладбище в Велемье было много местных жителей, которые при ее жизни не были у матушки Феодосии, а теперь жалели. Приезжие люди у нее, особенно в последние годы жизни, были у нее чаще. Большое, как известно, видится на расстоянии.

После панихиды на могиле матушки народ еще долго не расходился. В березовой рощице за деревянными столами с разнообразными пирогами, блинами, конфетами поминали добрую старицу.

А потом кто-то поехал в поселок Октябрьский, в домик, где была келья матушки Феодосии, а кто-то – опять в Борисоглебский храм в Корневое. Здесь в церковной сторожке тоже поминали матушку. Воспоминания лились рекой.

Отец Вячеслав и матушка Татьяна Агуреевы приехали из села Линино, Ступинского района, Московской области. Они знали матушку давно, больше двадцати лет.

Рассказывает матушка Татьяна: «Когда мы уставали, я говорила своему батюшке: «Поедем, побудем у нормы». Приедешь к ней, настроишься, как у камертона и едешь, и живешь дальше.

Матушка в отношении нас всегда была предусмотрительна. Она заранее нам всем говорила, причем всегда красиво, образно, иносказательно. Теперь-то я понимаю почему. Потому что, если бы она нас не предупреждала, не говорила нам то, что мы только потом могли понять, то бы мы просто живыми, неповрежденными духовно выйти из той брани, которая нам досталась, не смогли бы... Как-то приезжаем к ней в начале нашей семейной жизни, а она: «Здравствуйте, как ваши детки?» Меня просто затрясло, а в голове кружится. «Ну как же так, она забыла, что это для нас больной вопрос! Ведь деток-то у нас не было». А матушка, видя наше удивление, продолжала: «Ой, ой, простите, пожалуйста, это я перепутала, тут ко мне другой батюшка приходил, у него деток много, а старшую Олечкой зовут». Тогда мы подумали, что она, действительно, обозналась. Но только позже, после длительных трагических испытаний, мы поняли, что говорила она именно нам. А старшую дочку у нас, действительно, Олей зовут.

В начале 90-х годов прошлого века в Москве открылся Свято-Тихоновский институт. И тот период бездетства располагал к мысли, что хорошо бы и поучиться там. Я к ней: «Матушка, благословите!» Она воспротивилась. Я ее и так убеждать и эдак, а она прямо категорично – нет и все! Ну я и не стала поступать в Свято-Тихоновский, послушалась. Потом уже, когда у меня один ребенок родился, потом другой, я опять захотела поступать учиться, но теперь уже в Гнесинскую академию музыки на вокальный факультет. Об этом я давно мечтала, и базовое образование у меня уже было, ведь я музыкальное училище закончила. Но даже помыслить об этом боялась. А тут вдруг взяла и спросила у матушки: «Может, мне поучиться  в Гнесинке?» Она ответила сразу: «Благословляю, учись!» Меня прямо обожгло! В тот год там на вокальное отделение был конкурс 15 человек на место, но по молитвам матушки я прошла. Когда окончила заочное отделение, у меня уже было четверо детей. Тогда матушка говорит: «Поступай в аспирантуру, пиши диссертацию».

– Зачем? – говорю.

– Пиши, потом поймешь, – ответила матушка Феодосия.

Диссертацию я до сих пор пишу, но учеба в Гнесинке мне очень помогла в воспитании детей. У нас сейчас есть семейный коллектив «Встреча». У нас трехголосье, серьезная программа, с которой мы с детьми выступаем и даже озвучивали своими песнями фильм «Огонь родного очага», который был представлен на Х конкурсе документальных фильмов «Семья России». К тому же классическое музыкальное образование очень мне помогает как регенту. Храм, в котором я сейчас регентую, долгое время был закрыт. Последней певчей там была моя бабушка, а через 60 лет после открытия храма стала петь я, ее внучка. Вот такая преемственность. У матушки Феодосии мы с моим батюшкой последний раз были за 10 дней до ее кончины, на праздник жен-мироносиц. Потом, когда мы помолились в ее келье и подошли к ней, ничего не спрашивая, она вдруг лично нам говорит своим красивым, образным крестьянским языком: «Тут священник старенький был, у него столько-то девочек и столько-то мальчиков, а он всех женил и всех замуж выдал». А, когда стали вообще уходить, она как-то так вся встрепенулась и говорит: «Ты ко мне приезжай». К чему это, мы только потом поняли, когда батюшка в тяжелую аварию попал и долго находился в коме. Дети очень переживали, а я им говорила, что матушка нам сказала, что мы с батюшкой должны их всех женить и замуж выдать. Пока этого не случилось, но батюшка выздоровел и служит, к матушке мы приезжаем, как и прежде».

Приезжают к матушке и все те, кто готов настроить души камертоном Божьей истины.

Ирина ЕВСИНА